Однажды Владимир
Владимирович Путин выступал перед своим народом. Он стоял в строгом костюме
на фоне коричневой стены. Рядом с ним стоял российский флаг. На камере
загорелась красная лампочка. Владимир Владимирович вздохнул.
- Говорить трудно и
больно, - начал он свое выступление, - На нашей земле произошла страшная
трагедия. Все последние дни каждый из нас глубоко страдал и пропустил через
свое сердце все, что происходило в российском городе Беслане. Где мы
столкнулись не просто с убийцами, а с теми, кто использовал оружие против
беззащитных детей. И сейчас я, прежде всего, обращаюсь со словами поддержки
и сопереживания к людям, потерявшим самое дорогое в жизни. Своих детей,
своих родных и близких. Прошу вспомнить всех, кто погиб от руки террористов
в последние дни.
Владимир Владимирович
помолчал.
- В истории России
было немало трагических страниц и тяжелых событий, - продолжил он после
паузы, - Мы живем в условиях, сложившихся после распада огромного, великого
государства. Государства, которое оказалось нежизнеспособным в условиях
быстро меняющегося мира. Но, несмотря на все трудности, нам удалось
сохранить ядро этого гиганта - Советского Союза. И мы назвали новую страну
Российской Федерацией. Мы все ожидали перемен. Перемен к лучшему. Но ко
многому, что изменилось в нашей жизни - оказались абсолютно не
подготовленными. Почему? Я... я не знаю. Я вроде все делаю как надо, работаю
с документами, встречаюсь с главами иностранных государств, деньги на
оборону выделяю... Министров внутренних дел меняю одного за другим. А все то
же самое - деньги разворовывают, милиционеры берут взятки, иностранные
государства ни во грош не ставят... Вот сейчас мне говорят, что надо, типа,
укреплять границу. Что надо выделять деньги и покупать новое оборудование.
Вот скажите мне, братишки, что мне делать? Если я не выделю - скажут, что я
ничего не делаю. А если выделю - слетятся как крысы на мусоропровод, все
растащат в одну секунду, а границы так никакой и не построят. В милицию и
суды очереди стоят - ждут, когда я уволю оттуда всех взяточников, чтобы тут
же сесть на их место и брать, брать, брать...
Владимир Владимирович
остановился и потупил взгляд.
- Конечно, я могу
сейчас сказать, что это все международный терроризм, который хочет
уничтожить Россию, - продолжил он, чуть запинаясь, - Ну скажу я это, и че
изменится-то? Вы ж воевать не пойдете. Вы же не отдаете детей в армию,
потому что там дедовщина. Но деды - это ведь тоже ваши дети, почему вы про
это-то не кричите? А?
Владимир Владимирович
упер взгляд в камеру.
- Вы все ждете, что я
вас буду защищать, - твердо сказал Владимир Владимирович, - Вас сто
пятьдесят миллионов, а я один. Как я вас буду защищать, если вы только водку
жрете и футбол смотрите? Вы выбрали меня, посадили в золотую клетку, а
теперь смотрите - а ну как он из этой ситуации выкрутится? Не выкрутился? Ну
понятное дело! Плохой президент. Чеж выбирали тогда, раз плохой?
Владимир Владимирович
провел пальцем под своим президентским носом.
- Мне нечем вас
защищать, - сказал он дальше, - Вы сами разрушили все, чем вас можно было
защищать. У меня нет губернаторов, одни взяточники и антисемиты. У меня нет
армии, потому что в ней никто не хочет служить. У меня нет оружия, потому
что генералы его давно продали и построили себе дачи. У меня ничего нет, и
все это украли задолго до того, как я стал президентом. Я даже не могу всех
воров и взяточников посадить в тюрьму, потому что когда я пытаюсь это
сделать - вы начинаете орать: руки прочь от этого, руки прочь от того. А
сами тащите со своих заводов, не платите налоги и только требуете, требуете,
требуете. Льготы вам, пенсии, водку подешевле, пиво подешевле, бензин
подешевле...
Владимир Владимирович
замолчал и потрогал стоящий рядом с ним государственный флаг. Потом снова
посмотрел в камеру.
- Да, нам объявили
войну, - сказал он, - Да, если мы хотим закончить эту войну, мы сможем
сделать это только вместе. Я - такой же, как вы. И я так же, как вы, не знаю,
что делать. И я так же как вы знаю про то, что милиция берет взятки, что
высшие чиновники думают только о том, как урвать себе побольше денег, что
армия используется как бесплатные строительные рабочие, что олигархи
растаскивают нефть и не платят налоги, что федералы в Чечне грабят людей,
что все прогнило и сыпется. Это не какие-то мои люди. Это ведь вы и есть.
Народ. Все, вокруг меня. И я такой же, как вы. Вы не понимаете?
Владимир Владимирович
приподнял левую бровь.
- Вы че, не понимаете,
- тихо сказал он в камеру, - Что эту войну мы объявили себе сами?!
